Якобинцы кратко. Якобинцы и их роль в революции. Заседание якобинского клуба

Якобинский клуб, политический клуб в период Великой французской революции. Его предшественником был Бретонский клуб, созданный в июне 1789 в Версале группой депутатов Генеральных штатов от третьего сословия Бретани; вскоре в него вошли многие депутаты от третьего сословия других провинций и некоторые депутаты от дворянства (обуржуазившихся дворян-либералов). После переезда в октябре 1789 в Париж Бретонский клуб был преобразован в «Общество друзей конституции», его стали называть Я. к. по месту заседаний - в зале бывшей библиотеки монахов-якобинцев (как называли во Франции членов доминиканского ордена). Доступ в Я. к. был открыт не только депутатам Учредительного собрания, но относительно высокие членские взносы отгораживали его от неимущих слоев общества. В Я. к. входили наиболее крупные политические деятели, члены законодательных и правительственных учреждений. Он имел широкую сеть филиалов в провинции. Политическая ориентация клуба и его состав демократизировались по мере развития революции по восходящей линии. Первоначально Я. к. объединял всех противников феодально-абсолютистского строя, но преобладающее влияние в нём принадлежало монархистам-конституционалистам, представителям умеренной крупной буржуазии и либерального дворянства. Весной 1790 наиболее консервативные члены клуба (Э. Ж. Сьейес, О. Г. Мирабо, М. Ж. Лафайет и др.) выделились в узкое по составу «Общество 1789», формально сохраняя членство и в Я. к. Первый раскол Я. к. произошёл 16 июля 1791 во время острого политического кризиса в стране. Вышедшие из Я. к. монархисты-конституционалисты основали Клуб фельянов . Преобладающим в Я. к. стало более радикальное буржуазное течение - сторонники Ж. П. Бриссо (будущие жирондисты ). После свержения монархии 10 августа 1792 внутри Я. к. интенсивно шло размежевание между жирондистами, стремившимися затормозить дальнейшее развитие революции, и якобинцами (М. Робеспьер и др.). В октябре 1792 произошёл второй раскол Я. к. - был исключен Бриссо, после чего Я. к. оставили и другие жирондисты. С этого времени у руководства клуба находились буржуазные революционные демократы. В период якобинской диктатуры Я. к. был важнейшим центром выработки политической линии правительства; в период обострения борьбы различных течений в среде якобинцев оставался опорой робеспьеристов. После термидорианского переворота (27/28 июля 1794) был закрыт декретом Конвента от 12 ноября 1794.

А. В. Адо.

Большая Советская Энциклопедия М.: "Советская энциклопедия", 1969-1978

План
Введение
1 Возникновение термина
2 Якобинский клуб
2.1 Отпадение фельянов
2.2 Отпадение жирондистов
2.3 Свержение монархии. Радикализация клуба

3 Национальный Конвент
3.1 Диктатура якобинцев и террор

4 9 термидора. Агония клуба
5 Роспуск клуба
6 Роль Якобинского клуба во французской революции
7 Якобинцы как политический и психологический тип

9 Сочинения

11 Художественная литература

Введение

Якоби́нцы (фр. jacobins) - участники политического клуба эпохи Великой французской революции, установившие свою диктатуру в 1793-1794 годах. Сформировались в июне 1789 на базе бретонской фракции депутатов Национального собрания. Получили своё название от клуба, находившегося в доминиканском монастыре святого Якова. В число якобинцев входили прежде всего члены революционного Якобинского клуба в Париже, а также члены провинциальных клубов, тесно связанных с основным клубом.

Партия якобинцев включала правое крыло, лидером которого был Дантон, центр, возглавляемый Робеспьером, и левое крыло, во главе с Маратом (а после его смерти Эбером и Шометтом).

Якобинцы (преимущественно сторонники Робеспьера) участвовали в Конвенте, а 2 июня 1793 года совершили государственный переворот, свергнув жирондистов. Их диктатура продлилась до переворота 27 июля 1794 года, в результате которого Робеспьер был казнён.

Во время своего правления якобинцы провели ряд радикальных реформ и развернули массовый террор.

1. Возникновение термина

До 1791 года члены клуба были сторонниками конституционной монархии. К 1793 году якобинцы стали наиболее влиятельной силой в Конвенте, выступали за единство страны, укрепление национальной обороны перед лицом контрреволюции, жёсткий внутренний террор. Во второй половине 1793 года установилась диктатура якобинцев во главе с Робеспьером. После переворота 9 термидора и гибели вождей якобинцев клуб был закрыт (ноябрь 1794 года).

Начиная с XIX века термин «якобинцы» употребляется не только для обозначения исторических членов Якобинского клуба и их союзников, но также как название определённого радикального политико-психологического типа.

2. Якобинский клуб

Якобинский клуб имел громадное влияние на ход Французской революции 1789 г. Не без основания было сказано, что революция росла и развивалась, падала и исчезла в связи с судьбой этого клуба. Колыбелью Якобинского клуба был Бретонский клуб, то есть совещания, устроенные несколькими депутатами третьего сословия Бретани по прибытии их в Версаль на Генеральные штаты ещё до открытия их.

Инициатива этих совещаний приписывается д’Эннебону и де Понтиви, принадлежавшим к числу наиболее радикальных депутатов своей провинции. Вскоре в этих совещаниях приняли участие депутаты бретонского духовенства и депутаты других провинций, державшиеся разных направлений. Тут были Сийес и Мирабо, герцог д"Эгийон и Робеспьер, аббат Грегуар, Барнав и Петион. Влияние этой частной организации дало себя сильно почувствовать в критические дни 17 и 23 июня.

Когда король и Национальное собрание перебрались в Париж, Бретонский клуб распался, но бывшие его члены стали снова собираться сначала в частном доме, потом в нанятом ими помещении в монастыре якобинских монахов (доминиканского ордена) близ манежа, где заседало Национальное собрание. В заседаниях принимали участие и некоторые из монахов; поэтому роялисты прозвали членов клуба в насмешку якобинцами, сами же они приняли наименование Общества друзей конституции.

Жан-Поль Марат

На самом деле политическим идеалом тогдашнего якобинского клуба была конституционная монархия, как её понимало большинство Национального собрания. Они называли себя монархистами и признавали своим девизом закон. С точностью дата открытия клуба в Париже - в декабре 1789-го или январе следующего года - неизвестна. Устав его был составлен Барнавом и принят клубом 8 февраля 1790 г. Неизвестно (так как сначала не велись протоколы заседаний), когда стали принимать в число членов посторонних, то есть не-депутатов.

Когда число членов разрослось, организация клуба значительно усложнилась. Во главе стоял председатель, избиравшийся на месяц; при нём было четыре секретаря, двенадцать инспекторов, и, что особенно характерно для этого клуба, четыре цензора; все эти должностные лица избирались на три месяца: при клубе было образовано пять комитетов, указывающих на то, что самый клуб принял на себя как бы роль политического цензора по отношению к Национальному собранию и Франции - комитеты по представлению (цензуре) членов, по надзору (Surveillance), по администрации, по докладам и по переписке. Сначала заседания происходили три раза в неделю, затем ежедневно; публика стала допускаться на заседания лишь с 12 октября 1791 г., то есть уже при Законодательном собрании.

Сен-Жюст, Луи Антуан

В это время число членов клуба достигло 1211 (по голосованию в заседании 11 ноября). Ещё раньше (с 20 мая 1791 г.) клуб перенёс свои заседания в церковь Якобинского монастыря, которую он нанял по упразднении ордена и конфискации его имущества и в которой заседания происходили до закрытия клуба. Вследствие наплыва не-депутатов изменился состав клуба: он стал органом того общественного слоя, который французы называют la bourgeoisie lettrée («интеллигенция»); большинство состояло из адвокатов, врачей, учителей, учёных, литераторов, живописцев, к которым примыкали и лица из купечества.

Фабр д’Эглантин

Некоторые из его членов носили известные имена: врач Кабанис, учёный Ласепед, литератор Мари-Жозеф Шенье, Шодерло де Лакло, живописцы Давид и Карл Верне, Лагарп, Фабр д"Эглантин, Мерсье. Хотя с большим наплывом членов умственный уровень и образование прибывающих понижались, однако парижский Якобинский клуб до конца сохранил две первоначальных черты: докторальность и некоторую чопорность по отношению к образовательному цензу. Это выразилось в антагонизме по отношению к клубу Кордельеров, куда принимались люди без образования, даже безграмотные, а также в том, что самое вступление в Якобинский клуб обусловливалось довольно высоким членским взносом (24 ливра ежегодно, а при вступлении ещё 12 ливров).

Жорж Кутон

Впоследствии при Якобинском клубе было организовано особое отделение под названием «братское общество для политического воспитания народа», куда допускались и женщины; но это не изменило общего характера клуба. Клуб обзавелся собственной газетой; редактирование её было поручено Шодерло де Лакло, близкому к герцогу Орлеанскому; самую газету стали называть «Монитёром» орлеанизма. В этом обнаружилась известная оппозиция по отношению к Людовику XVI; тем не менее Якобинский клуб сохранял верность провозглашённому в его названии политическому принципу.

2.1. Отпадение фельянов

С этого пути его не сбило бегство короля и его задержание в Варенне. Вызванные этими событиями столкновения вызвали, однако, раскол между членами клуба; более умеренные из них во главе с Барнавом, Дюпором и Александром Ламетом в большом числе вышли из клуба и основали новый, под названием Клуб фельянов. Приверженцы этого направления составили потом правое крыло в Законодательном собрании. Между тем по образцу парижского Якобинского клуба стали возникать подобные клубы в других городах и даже в деревнях: их было около тысячи; все они вступили в переписку и сношения с парижским, признавая себя его филиалами (affiliations).

В этом резко проявились преобладание Парижа и стремление к централизации, присущие «Старому порядку»; воздействие парижского клуба на провинциальные сыграло большую роль в революционном перевоспитании Франции и значительно содействовало окончательному торжеству принципа централизации в стране. Отделение от якобинцев более умеренных фельянов усилило в Якобинском клубе позиции радикальных элементов. Для дальнейшей его судьбы было очень важно, что в распре между фельянами и якобинцами провинциальные клубы приняли сторону последних. На происходивших в начале сентября 1791 г. выборах в Законодательное собрание якобинцы сумели в число 23 депутатов Парижа провести только пять вождей клуба; но влияние его росло, и на ноябрьских выборах в парижский муниципалитет якобинцы одержали верх. После этого Парижская коммуна стала орудием Якобинского клуба.

Самые влиятельные из парижских газет выступали за якобинцев против фельянов. Якобинский клуб основал свой орган под названием «Журналь де деба» (Journal des débats et des décrets) вместо прежней газеты «Journal d. 1. soc. etc.», отошедшей к фельянам. Не ограничиваясь прессой, якобинцы перешли в конце 1791 г. к непосредственному воздействию на народ; с этою целью видные члены клуба - Петион, Колло д"Эрбуа и сам Робеспьер - посвятили себя «благородному призванию обучать детей народа конституции», то есть преподавать в народных школах «катехизис конституции». Более практическое значение имела другая мера - вербовка агентов, которые должны были на площадях или на галереях клуба и Национального собрания заниматься политическим воспитанием взрослых и привлекать их на сторону якобинцев. Этих агентов набирали из военных дезертиров, которые толпами бежали в Париж, а также из рабочих, предварительно посвящённых в идеи якобинцев.

В начале 1792 г. таких агентов было около 750; они состояли под началом бывшего офицера, получавшего приказания от тайного комитета Якобинского клуба. Агенты получали по 5 ливров в день, но вследствие большого наплыва жалованье снизилось до 20 су. Большое влияние в якобинском духе оказывало посещение галерей Якобинского клуба, открытых для публики, где могло поместиться до полутора тысяч человек; места занимали с двух часов дня, хотя заседания начинались только в шесть вечера. Клубные ораторы старались держать публику в постоянном возбуждении. Ещё более важным средством для приобретения влияния был захват галерей в Законодательном собрании через агентов и руководимую ими толпу; этим путём Якобинский клуб мог непосредственно воздействовать на ораторов Законодательного собрания и на голосование. Всё это стоило очень дорого и не покрывалось членскими взносами; но Якобинский клуб пользовался крупными субсидиями герцога Орлеанского или обращался к «патриотизму» своих состоятельных членов; один из таких сборов доставил 750000 ливров.

Якобинцы и их роль в революции. Первая часть.

Клуб получил своё название от места проведения заседаний клуба в доминиканском монастыре святого Якова на улице Сен-Жак в Париже.

Партия якобинцев включала:

Правое крыло, лидером которого был Жорж Жак Дантон

Центр, возглавляемый Робеспьером

Левое крыло, во главе с Жан-Поль Маратом.

(а после его смерти Эбером и Шометтом).

Зарождение

-----------------

Якобинский клуб имел громадное влияние на ход французской революции 1789 г. Не без основания было сказано, что революция росла и развивалась, падала и исчезла в связи с судьбой этого клуба. Колыбелью Якобинского клуба был Бретонский клуб, (Bretagne) - так называется ,)т о есть совещания, устроенные несколькими депутатами третьего сословия Бретани по прибытии их в Версаль на генеральные штаты ещё до открытия их.

Инициатива этих совещаний приписывается д’Эннебону и де Понтиви, принадлежавшим к числу наиболее радикальных депутатов своей провинции. Вскоре в этих совещаниях приняли участие депутаты бретонского духовенства и депутаты других провинций, державшиеся разных направлений. Тут были Сиейс и Мирабо, герцог д"Эгильон и Робеспьер, аббат Грегуар, Петион и

Барнав

Первоначально якобинский клуб практически полностью состоял из депутатов от Бретани, и его собрания проводились в обстановке строгой секретности. Затем в его состав вошли депутаты от других регионов. Вскоре состав клуба уже не ограничивался депутатами Национального собрания. Благодаря широкому членству якобинский клуб стал выразителем мнений самых разных групп населения Франции, в нем состояли даже граждане других государств.
Вскоре воззрения большинства членов клуба стали обретать более радикальный характер. В выступлениях звучали призывы к переходу к республиканской форме государственного управления, к введению всеобщего избирательного права, отделению церкви от государства. Среди задач якобинского клуба, сформулированных в феврале 1790-го, были предварительное обсуждение вопросов, которые предстояло рассмотреть Национальному собранию, совершенствование конституции,принятия устава, поддержание контактов с аналогичными клубами, создававшимися во Франции.

Руководство клуба приняло решение о включении в его состав сходных по взглядам и структуре обществ, находившихся в других районах Франции. Это решение определило дальнейшую судьбу якобинского клуба. Уже через несколько месяцев он имел более 150 отделений в разных регионах Франции, сохраняя при этом жесткую систему централизованного руководства. К июлю 1790-го столичное отделение клуба насчитывало 1 200 членов и проводило собрания четыре раза в неделю. Клуб представлял собой мощную политическую силу. Любой член якобинского клуба, словом или делом выражавший свое несогласие с конституцией и "Декларацией прав человека и гражданина", подлежал исключению из его рядов. Это правило впоследствии способствовало проведению "чисток" с исключением тех членов клуба, которые придерживались более умеренных взглядов. Одной из задач, сформулированных в феврале 1790-го, было просветить народ и уберечь его от заблуждений. Сущность этих заблуждений была предметом множества споров.

Когда число членов разрослось, организация клуба значительно усложнилась.

Во главе стоял председатель, избиравшийся на месяц; при нём было 4 секретаря, 12 инспекторов, и, что особенно характерно для этого клуба, 4 цензора; все эти должностные лица избирались на 3 месяца: при клубе было образовано 5 комитетов, указывающих на то, что клуб принял на себя как бы роль политического цензора по отношению к национальному собранию и Франции — комитеты по представлению (цензуре) членов, по надзору (Surveillance), по администрации, по докладам и по переписке.

Заседания стали происходить ежедневно; публика стала допускаться на заседания лишь с 12 октября 1791 г., то есть уже при законодательном собрании.

В это время число членов клуба достигло 1211 (по голосованию в заседании 11 ноября).

Вследствие наплыва не депутатов изменился состав клуба: он стал органом того общественного слоя, который французы называют la bourgeoisie lettréе («интеллигенция»); большинство состояло из адвокатов, врачей, учителей, учёных, литераторов, живописцев, к которым примыкали и лица из купечества.

Некоторые из этих членов носили известные имена: врач Кабаний, учёный Ласепед, литератор Мари-Жозеф Шенье, Шодерло де Лакло, живописцы Давид и К. Верне, Ла Гарп, Фабр д"Эглантин, Мерсье. Хотя с большим наплывом членов умственный уровень и образовательный ценз прибывающих понижался, однако парижский якобинский клуб до конца сохранил две первоначальные свои черты: докторальность и некоторую чопорность по отношению к образовательному цензу. Это выразилось в антагонизме по отношению к клубу Кордельеров, куда принимались люди без образования, даже безграмотные, а также в том, что самое вступление в Якобинский клуб обусловливалось довольно высоким членским взносом (24 ливра ежегодно, кроме того при вступлении ещё 12 ливров).

Впоследствии при Якобинском клубе было организовано особое отделение, под названием «братское общество для политического воспитания народа», куда допускались и женщины; но это не изменило общего характера клуба.

Клуб обзавелся собственной газетой; редакция её была поручена Шодерло де Лакло, находившемуся в близких отношениях к герцогу Орлеанскому; самую газету стали называть «Монитёром» орлеанизма. В этом обнаружилась известная оппозиция против Людовика XVI; тем не менее Якобинский клуб сохранял верность провозглашенному в его названии политическому принципу .

На происходивших в начале сентября 1791 г. выборах в законодательное собрание якобинцы смогли в число 23 депутатов Парижа провести только пятерых вождей клуба; но влияние его росло, и на выборах в парижский муниципалитет, в ноябре, якобинцы одержали верх. «Парижская коммуна» с этого времени становится орудием Якобинского клуба.

Якобинцы принялись в конце 1791 г. непосредственно влиять на народ; с этою целью видные члены клуба — Петион, Колло д"Эрбуа и сам Робеспьер — посвятили себя «благородному призванию поучать детей народа в конституции», то есть преподавать в народных школах «катехизис конституции». Более практическое значение имела другая мера — вербовка агентов, которые должны были на площадях или на галереях клуба и национального собрания заниматься политическим воспитанием взрослых и привлекать их на сторону якобинцев. Этих агентов набирали из военных дезертиров, которые толпами направлялись в Париж, а также из рабочих, предварительно посвященных в идеи якобинцев.

В начале 1792 г. таких агентов было около 750; они состояли под начальством бывшего офицера, получавшего приказания от тайного комитета Якобинского клуба. Агенты получали по 5 ливров в день, но вследствие большого наплыва цена эта спустилась до 20 су. Большое воспитательное значение в смысле якобинском имели галереи Якобинского клуба, куда набивалась толпа в 1 500 человек; места занимались с 2 часов, хота заседания начинались только в 6 часов вечера. Клубные ораторы старались держать эту толпу в постоянной экзальтации. Ещё более важным средством для приобретения влияния был захват галерей в законодательном собрании через агентов и руководимую ими толпу; этим путем Якобинский клуб мог производить непосредственное давление на ораторов законодательного собрания и на голосование. Все это стоило очень дорого и не покрывалось членскими взносами; но Якобинский клуб пользовался крупными субсидиями герцога Орлеанского, или обращался к «патриотизму» своих состоятельных членов; один из таких сборов доставил 750 000 ливров.

Хотя якобинская диктатура продлилась недолго, но она стала наивысшим этапом революции. Якобинцы смогли пробудить в народе неудержимую энергию, отвагу, мужество, самопожертвование, дерзание и смелость. Но не смотря на все непревзойденное величие, на всю историческую прогрессивность, в якобинской диктатуре все-таки присутствовала ограниченность, которая присуща любой буржуазной революции.

Якобинская диктатура, как в своей основе, так и в проводимой политике, имела огромные внутренние противоречия. Целью якобинцев были свобода, демократия, равенство, но именно в таком виде, какими эти идеи представляли себе великие буржуазные революционеры-демократы XVIII века. Они сокрушали и выкорчевывали феодализм, и, по высказыванию Маркса, выметали «исполинской метлой» все средневековое и феодальное, расчищая тем самым почву для формирования новых капиталистических отношений. В итоге якобинцы создали все условия для смены феодального строя капиталистическим.

Якобинская диктатура строго вмешивалась в сферу продажи и распределения основных продуктов и товаров, на гильотину отправлялись спекулянты и те, кто нарушал законы о максимуме.

Но так, как государство в период диктатуры регламентировало лишь в сферу распределения и не затрагивало способа производства, поэтому экономическую мощь новой буржуазии не смогли ослабить ни политика репрессий якобинского правительства, ни государственная регламентация.

К тому же, в этот период значительно выросла экономическая сила буржуазии, благодаря ликвидации феодального землевладения и продажи национальных имуществ. Экономические связи были разрушены войной, в это время предъявлялись большие требования ко всем экономическим областям жизни. Но, несмотря на ограничительные мероприятия, проводимые якобинцами, были созданы все условия для обогащения предприимчивых дельцов. Отовсюду, после освобождения от феодализма, появлялась энергичная, смелая, рвущаяся к богатству новая буржуазия. Ее ряды постоянно ряды росли за счет выходцев из городских мелкобуржуазных слоев и состоятельных крестьян. Источниками стремительного сказочного роста богатства новой буржуазии стали спекуляция дефицитных товаров, продажа земельных участков, разница курса денег, огромные поставки в армию, сопровождавшиеся различными махинациями и мошенничествами. Проводимая якобинским правительством политика репрессий не могла повлиять на этот процесс. Не боясь быть обезглавленными, богачи, появившиеся в период революции, получили возможность в короткое время сделать себе огромное состояние, они безудержно рвались к обогащению и всячески обходили законы о максимуме, о запрете спекуляции и другие меры революционного правительства.

Введение

Во время своего правления якобинцы провели ряд радикальных реформ и развернули массовый террор.

1. Возникновение термина

2. Якобинский клуб

Жан-Поль Марат

Сен-Жюст, Луи Антуан

Фабр д’Эглантин

Жорж Кутон

2.1. Отпадение фельянов

2.2. Отпадение жирондистов

После ухода фельянов из Якобинского клуба в последнем в начале 1792 года возник новый раскол; в нём выделились две партии, которые позже боролись в Конвенте под названиями жирондисты и монтаньяры; сначала эта борьба выглядела как соперничество двух вождей - Бриссо и Робеспьера.

Разногласие между ними и их приверженцами особенно ярко обнаружилось в вопросе об объявлении войны Австрии, за что выступал Бриссо. Личные отношения и соперничество партий ещё более обострились, когда Людовик XVI согласился сформировать министерство из людей, близких к кружку депутатов Жиронды.

2.3. Свержение монархии. Радикализация клуба

Восстание 10 августа, приведшее к свержению монархии, останется непонятным тому, кто не знает деятельности Якобинского клуба с 28 июня по 10 августа.

Члены его систематически подчиняли своему непосредственному воздействию три силы, которые они повели на приступ против короля и конституции: федератов, секции и Коммуну. Федераты, то есть добровольцы, прибывшие из департаментов, были подчинены влиянию Якобинского клуба с помощью центрального комитета из их среды, который имел тайные заседания в Якобинском клубе. Этот комитет выбрал из своего состава 5 членов, составивших тайную директорию, и к этим 5 лицам было присоединено 10 Якобинцев. Это был штаб революционного ополчения, созданного для захвата Тюильри. Путем агитации в секциях была создана «повстанческая коммуна», которая в ночь с 9 на 10 августа захватила ратушу и парализовала защиту дворца Национальной гвардией, убив её командира.

По свержении короля Якобинский клуб потребовал немедленно предать его суду. 19 августа внесли предложение заменить прежнее название «Клуба друзей конституции» новым - «Общество якобинцев, друзей свободы и равенства»; большинство отклонило это название, но 21 сентября клуб стал так называться. В то же время было постановлено произвести «чистку» клуба от недостойных, для чего избрали специальную комиссию. В сентябрьских убийствах Якобинский клуб как таковой не принимал непосредственного участия, но в солидарности с ними вождей клуба не может быть сомнения; это подтверждается как содержанием их речей в это время и свидетельством их собратьев по клубу, например Петиона, так и откровенным одобрением убийств членами клуба позже. В дальнейшей деятельности Якобинского клуба господствовал принцип террора. В первый период своей истории «Общество друзей конституции» было политическим клубом, влиявшим на формирование общественного мнения и настроение Национального собрания; во второй оно стало очагом революционной агитации; в третий Якобинский клуб стал полуофициальным учреждением правящей партии, органом и вместе с тем цензором Национального Конвента. Этот результат был достигнут путём долгой борьбы.

3. Национальный Конвент

Национальный Конвент, открывшийся 21 сентября 1792 г. сначала слабо поддавался влиянию Якобинского клуба. Причины этому нужно искать в популярности жирондистов, вожди которых благодаря красноречию господствовали в Конвенте и увлекали за собой колеблющийся центр («Болото»). Но вскоре началась борьба между якобинцами и жирондистами, как в Конвенте, так и в Якобинском клубе. В первом преобладали жирондисты, тесня противников, пытаясь привлечь их вождей и депутатов Парижа на свою сторону. Центральный клуб был очень озабочен отношением к нему провинциальных клубов, в которых после подчинить этому руководству коммуну и анархические элементы Парижа ускорила развязку кризиса: восстания 31 мая и 2 июня привели к удалению Жирондистов из конвента и их аресту. Эта победа развязала руки Якобинскому клубу и возложила на него новую роль - организацию правительственной власти и контроль над ней. Вместе с тем клуб перешёл из оппозиционного положения во владычествующее и потому вступил в борьбу с оппозиционными элементами. Новым правительственным органом становится в то же время руководителем высшего правительственного органа, распоряжающегося как исполнительной властью (министерством), так и законодательной (конвентом). Якобинский клуб стал ментором центрального правительственного органа, но Франция ещё не была завоевана; местные власти во многих случаях по-прежнему держались политики падшей партии. Клуб захватывает власть над провинцией посредством местных Якобинских клубов. 27 июля издаётся закон, угрожающий всем местным властям, военным командирам и частным лицам 5 или 10 годами заключения в цепях за противодействие «народным обществам» (sociétés populaires) или за распущение их.

С другой стороны, Якобинский клуб отстаивает правительственную, то есть свою политику и слева, то есть против крайних революционеров, очагом которых продолжает быть клуб кордельеров, но которые нередко переносят борьбу в заседания самого Якобинского клуба. Хотя составленная якобинской партией в конвенте конституция 1793 г. нашла себе горячих защитников в Якобинском клубе, она вовсе не соответствовала настоящей цели главных вождей этой партии. Якобинцы провели и отстаивали её для того, чтобы устранять конституцию, составленную Жирондинцами на почве непосредственного народовластия. Якобинская конституция была несколько умереннее в этом отношении, но все же и она предоставляла верховную власть народным массам - а это вовсе не входило в планы Якобинцев. Представляя собой меньшинство в стране, они не желали выпустить власть из своих рук. Захват власти якобинцами вытекал не только из их положения: он был следствием их политического темперамента и условием для осуществления их политических идеалов.

Только с помощью неограниченной власти они могли удовлетворить своей злобе против ниспровергнутого революцией порядка и связанных с ним интересов и классов людей; только с помощью кровавого деспотизма они могли навязать Франции свою социальную программу. Наступил тот кризис в истории революции, который разбивает её на две противоположные по духу половины - эпоху стремления к свободе, перешедшей в анархию, и эпоху стремления к централизации власти, перешедшей в террор. В этой перемене фронта революции Якобинский клуб сыграл выдающуюся роль, подготовляя кризис, внушая партии и конвенту соответствующие меры и отстаивая новую программу в Париже и в провинциях через свои разветвления. Самый клуб действовал большей частью под внушением Робеспьера.

3.1. Диктатура якобинцев и террор

В ночь на 2 июня 1793 года десятки тысяч вооружённых парижан и отряды национальной гвардии окружили Конвент. Жерла пушек были направлены в зал, где заседали депутаты. Под угрозой расстрела на месте, депутаты Конвента приняли решение об удалении из его состава жирондистов. Многие из них были позднее арестованы, часть - казнена. Власть перешла к якобинскому клубу и к его вождям - Робеспьеру, Марату, Дантону. С новой силой заработали чрезвычайные суды - революционные трибуналы. Летом 1793 года был убит Марат.

Тем временем Конвент принял новую Конституцию, провозгласившую Францию республикой. Ситуация накалялась и по мере обострения положения в тылу и на фронтах, Конвент принимает Закон о подозрительных, который предписывал брать под арест всех «подозрительных». Таковыми объявлялись «враги революции и республики, сочувствующие тирании», кого подозревали комиссары Конвента, родственники эмигрантов. В этих условиях в число «подозрительных» мог попасть каждый. К этому моменту были арестованы последние жирондисты. Один из их вождей перед казнью произнёс знаменитые слова: «Революция … пожирает собственных детей».

Между тем террор нарастал. Тюрьмы заполнялись «подозрительными». Громкие политические процессы следовали один за другим. В октябре 1793 года казнили бывшую королеву Франции Марию-Антуанетту. Казни стали массовым явлением. Комиссары Конвента «наводили порядок» в городах Франции и в армии.

9 октября 1793 года был взят Лион. Конвент принял декрет, по которому Лион должен был быть разрушен. Почти всех оставшихся в городе людей вывезли из Лиона и расстреляли.

4. 9 термидора. Агония клуба

Дело окончилось, однако, падением самого Робеспьера, 9 термидора. Президент клуба был казнён вместе с Робеспьером; смерть последнего была катастрофой и для Якобинского клуба. Правда, клуб несколько дней спустя был вновь открыт партией, ниспровергнувшей Робеспьера - термидорианцами, желавшими сделать его своим орудием. Но Якобинский клуб снова стал сборищем правоверных Якобинцев. Когда в конце августа конвент принял, по настоянию вождей термидорианцев - Таллиена и Фрерона - постановление о свободе печати, Якобинский клуб решительно высказался против этой меры, которая «загубит террористическое правительство»; несколько дней спустя Таллиен и Фрерон были вынуждены возвратить свои членские билеты и покинуть заседание.

Эта победа Якобинцев оживила сношения клуба с провинциальными клубами, но именно потому поставила на очередь вопрос о положении этих прежних орудий террора и об отношениях их к центральному клубу. Чтобы сохранить своё влияние, парижский клуб обратился с адресом к провинциальным; конвент ответил на это адресом к французскому народу, в котором встречаются характерные слова: «никакая ассоциация (общество) не представляет собою народа; никто не должен говорить и действовать его именем». Это был приговор над всем предшествующим развитием революции, осуждением того истолкования идеи народовластия, которое способствовало анархическому обороту революции, а потом захвату власти якобинскими клубами. Неделю спустя Дельма, бывший президент Якобинского клуба, внёс в конвент проект закона, направленного против клубов и воспрещавшего «всякие аффилиации, сношения и переписку между обществами одинакового наименования, как подрывающие правительство и единство республики».

5. Роспуск клуба

Опутавшая Францию крепкая паутина, сотканная Якобинцами, была разорвана. Временный перерыв террора, лежавшего тяжёлым гнетом на населении, вызвал в различных классах общества ожесточение против «террористов». Якобинский клуб стал непопулярен; бульварные франты (muscadins) искали столкновений с Якобинцами, проникали с бранью и угрозами в их заседания; замечалось сильное раздражение против них и в простом народе. Производившееся в конвенте дело Каррье, бывшего террориста-палача Бретани, ускорило развязку. Каррье играл большую роль в клубе, который горячо за него вступился. 9 ноября должно было слушаться в конвенте дело Каррье; густая толпа окружала его с криками: «долой Якобинцев». Дело было отложено, но толпа не расходилась, а вечером двинулась к клубу с пением враждебной Якобинцам песни «Пробуждение народа». Толпа стала бросать камни в окна, а вооружённые дубинами «мюскадены» ворвались на галереи и стали оттуда выгонять зрителей, преимущественно женщин; драма происходила и на дворе клуба, и в близлежащих улицах, пока не прибыли члены конвента и комитетов с вооружённой силой. Через несколько дней были запечатаны двери клуба.

Чтобы уничтожить и самую память о клубе, конвент постановил сломать Якобинский монастырь и устроить на его месте «рынок 9 термидора». Теперь он носит название «Marché St.-Honoré», на улице этого имени. По распущении конвента в 1795 г. члены бывшего клуба дважды пытались вновь организоваться. Сначала они образовали клуб Пантеона, который пользовался покровительством директории и быстро разросся до 2000 членов; но так как этот клуб поддался социалистической пропаганде Бабёфа, то был закрыт уже 28 февраля 1796 г. Когда столкновения между директорией и советами создали благоприятную почву для возобновления якобинской агитации, Якобинцы организовали новый клуб «Манежа», открывшийся 6 июля 1799 г. и прославлявший в патетических речах память Бабёфа и Робеспьера. Это тотчас вызвало отпор «золотой молодежи» и новые драки, во время которых толпа брала сторону клубистов. 13 августа клуб был закрыт по распоряжению Сийеса.

6. Роль Якобинского клуба во французской революции

Роль Якобинского клуба во французской революции ещё недостаточно признана, хотя отдельные историки - как апологеты революции, так и критики её - не раз указывали на эту роль. На самом деле влияние этого клуба - один из самых характерных фактов в «эволюции» революционного движения. Если пресса того времени разжигала революционные страсти, то клубы, и во главе их - Якобинский, объединяли и направляли движение. Меткое выражение Герцена о «постановке» революций лучше всего определяет роль Якобинского клуба. Из французских историков Кине, идеализируя революцию, следующим образом подводит итог деятельности Якобинского клуба:

«Идеи революции распространялись тысячами уст и раздавались отовсюду как эхо. Принципы революции, которые оставались бы в книгах мертвой буквой, вдруг озарили тысячелетнюю ночь. Никакая власть не была в состояния бороться с этими клубами. Они навязывали свои мнения трем великим законодательным собраниям, то являясь в их заседания, то своими адресами отдавая им приказы. Мысль, исходившая из Якобинского клуба, в несколько дней облетала Францию и, возвращаясь в Париж, раздавалась в законодательном собрании или конвенте, как безапелляционный плебисцит. В этом, может быть, заключалась самая новая сторона революции.

Провинции, столь молчаливые ещё за два года перед тем, были освещены пламенем, которое зажглось в Париже. Но следствием этого было и то, что достаточно было положить конец электрическому излучению клуба, чтобы все изменилось в несколько месяцев. И тогда восстановилось старое невежество». Рассматривая революцию с противоположной точки зрения, Тэн также выставляет на вид, но в более реальном свете, взаимодействие столичного клуба и его разветвлений, или колоний. Парижский клуб публикует список клубов, печатает их доносы, в силу этого в самой отдаленной деревушке всякий Якобинец чувствует, что поддержан не только клубом, но и всей ассоциацией, охватившей страну и охраняющей своим мощным покровительством самого мелкого из своих приверженцев. Взамен этого всякий местный клуб повинуется паролю, который ему прислан из Парижа. Из центра к периферии, как и обратно, непрерывная переписка поддерживает установившееся согласие. Так сложился громадный политический механизм о тысячах рычагов, действующих за раз под одним общим давлением, а рукоятка, приводящая их в движение, находится в улице Сен-Оноре в руках нескольких дельцов.

Не было машины более действительной, лучше сложенной, чтоб сфабриковать искусственное и ожесточённое мнение, придать ему вид национального и инстинктивного (spontané) порыва, чтоб передать шумному меньшинству права молчаливого большинства и подчинить ему правительство.

В двух последних трудах по революции роль Якобинского клуба стушевана. В объёмистом сочинении Жореса о ней нет речи; Олар, специалист в этом вопросе, издавший сборник документов по истории Якобинского клуба, посвящает ему лишь один параграф и, умаляя его влияние, говорит: «Якобинский клуб следовал в эту эпоху (сент. 1792 г.) за всеми перипетиями общественного мнения и выражал их верно и благоразумно».

Громадное влияние Якобинского клуба на ход революции не подлежит сомнению и может быть доказано отзывами современников. Оно проявлялось в двух направлениях: клуб подготовлял законы для конвента и заставлял его их принимать. В первом отношении можно сослаться на Сен-Жюста, который прямо признает, что ораторы представляли конвенту законопроекты, разработав их предварительно в Якобинском клубе. О способе внушения конвенту якобинских измышлений аббат Грегуар говорит: «Наша тактика была очень проста. По уговору один из нас пользовался удобным случаем, чтобы забросить предложение в одном из заседаний национального собрания. Он знал наперед, что оно встретит одобрение лишь очень малого числа членов собрания, большинство же разразится против него. Но это было не важно. Он требовал, чтобы его предложение было передано в комиссию; наши противники, надеясь его там похоронить, не возражали против этого. Но парижские Якобинцы овладевали вопросом. По их циркуляру или под влиянием их газет, вопрос подвергался обсуждению в трёх- или четырёхстах аффилированных клубах, и три недели спустя со всех сторон сыпались адресы к собранию, которое принимало значительным большинством проект, им ранее отвергнутый». Ввиду этого для полного освещения роли Якобинского клуба необходимо не только изучение деятельности центрального клуба, но и местных, что гораздо трудней.

7. Якобинцы как политический и психологический тип

Якобинцы как политический тип пережили Якобинский клуб и продолжают жить в истории. На эту сторону дела обратил внимание Ипполит Тэн и задолго до своей истории революции высказал мысль, что психологический анализ якобинского типа настолько же важен для понимания революции 1789 г., как характеристика пуританина - для английской революции XVII в. В III т. «Возникновения современной Франции» Тэн занялся этим вопросом. Ещё до Тэна встречаются меткие характеристики Якобинцев, относившиеся, впрочем, больше к членам Якобинского клуба. Мишле, из симпатии к Дантону не вполне сочувствующий Якобинцам и их главному вождю Робеспьеру, называет их «революционным духовенством» и мотивирует этот отзыв «их корпоративным духом, их пламенной и сухой верой, их цепким инквизиторским любопытством»; они были «проницающим оком революции» (oeil scrutateur). Интересна также характеристика Луи Блана, горячего поклонника Робеспьера: присущими якобинцам чертами Луи Блан считает ненависть ко всякому неравенству, окоченелые убеждения, рассчитанный фанатизм в деле смелых новшеств, любовь к владычеству и пристрастие к порядку (règle). Истый Якобинец - что-то мощное, оригинальное и мрачное, что-то среднее между агитатором и государственным деятелем, между протестантом и монахом, между инквизитором и трибуном. Отсюда его яростная бдительность, вознесенная на степень добродетели, шпионство, возведённое в патриотический подвиг, и мания доносов".

Тэн ищет корни «якобинского духа» в общих свойствах человеческой природы и находит их в двух чертах - в наклонности к отвлечённым рассуждениям и в гордости. Эти свойства часто проявляются в молодых людях, вступающих в жизнь и осуждающих мир с точки зрения усвоенных ими теорий и самолюбия. При нормальных условиях жизни эта «болезнь роста» проходит; во время революции она, при благоприятных для неё обстоятельствах, развилась до крайности. Крушение старого порядка уничтожило все преграды, сдерживающие самолюбие: необходимость создать новый порядок вещей вызывала политические мечтания всякого рода; каждый мог считать себя законодателем и философом и заявлять об этом; всеобщая неурядица порождала не только брожение умов, но и извращение чувств и страстей; перед честолюбием открывался необъятный простор. При таких условиях складывался якобинский тип, путём гипертрофии упомянутых двух свойств: потребность отвлечённых рассуждений выродилась в узкий догматизм, не уравновешенный наблюдением над действительностью и знанием фактов; ум преисполнился политическими аксиомами; речь вращалась исключительно в области общих мест; умственная близорукость не мешала, а напротив, содействовала развитию честолюбия и стремлению все захватить в свои руки. Усвоенная якобинцем доктрина искушала его не столько своими софизмами, сколько обещаниями; убежденный в правоте своей теории, он был склонен преувеличивать свои права; держась правоверной догмы, он приобретал в своих глазах право властвовать над теми, кто был ей чужд; в этом отношении он являлся не узурпатором, а спасителем людей, становился законным их властителем, непогрешимым жрецом. Отсюда надменный тон, властный язык якобинцев. Вводя в жизнь правоверную теорию, якобинец возвышался в своих глазах не только в умственном отношении, но и нравственно; он олицетворял собою не только истину, но и добродетель; противодействовать ему - не только безумие, но и преступление; его призвание - бороться с злодеями, обеспечить торжество добродетели сокрушением нечестивых; на этом основании его жестокость становится в его глазах новой добродетелью. При таких условиях эволюция типа порождает два уродства: потерю здравого смысла и извращение нравственного чувства. Ключом к объяснению якобинцев должно служить непонятное на первый взгляд противоречие их по отношению к принципам свободы и народовластия. Выступив фанатическими приверженцами этих принципов, они стали потом с таким же фанатизмом проводить в жизнь принцип авторитета и безусловной диктатуры. Этот крутой поворот в их политике историки революции сначала объясняли внешними историческими обстоятельствами - враждой Европы против французской революции, необходимостью дать ей отпор с напряжением всех сил страны; другие ссылались на борьбу с внутренними врагами; можно указать также на влияние традиций старого порядка с его абсолютизмом и централизацией. Всё это на самом деле объясняет и среду, и момент, когда приходилось действовать якобинцам, и должно быть принято в расчёт; но суть дела в естественном, самопроизвольном возникновении якобинского типа. Его корнем является глубочайший эгоизм, побуждающий людей известного темперамента искать владычества над другими и при отсутствии сдержек, вырождающийся в необузданное самомнение в области идей и самоуправство в жизни, в вопросах социальных и экономических. Там, где он встречает преграды в социальном строе и где общество восприимчиво к идее равенства, такой эгоизм ищет опоры в демократическом принципе, в коллективном праве, в идее народовластия; но всё это лишь средства, чтобы в союзе с другими и во имя их прав возвыситься и устранить преграды. Когда это достигнуто, индивидуальный эгоизм неудержимо выступает наружу, как бабочка пробивается из куколки, и отбрасывает демократические принципы и идеи свободы и гуманности, как ненужную скорлупу. Став господином над обессиленным обществом, якобинец раскрыл своё существо в обоих направлениях, в которых проявляется патологическое развитие человеческого «я»: в презрении к убеждениям и совести других - и в беззастенчивом распоряжении их жизнью и достоянием. Из этих двух коренных черт якобинца сама собой развилась третья: озлобление - не только то озлобление, которое вызывается противодействием и борьбой, а то присущее эгоизму хроническое озлобление, которое видит в теоретическом разногласии и практическом противодействии заслуживающее кары преступление. Психологический анализ якобинца важен не только для уяснения самого типа; без него остаётся непонятным важнейший факт в истории революции - совершившийся в ней перелом, разделяющий её на две противоположные половины: период безотчётных стремлений к свободе и демократии и период сознательной диктатуры и террора.

СочиненияРобеспьер М. Избранные произведения. В 3 т. М. «Наука» (Литературные памятники). 1965 Литература

Гладилин А. Евангелие от Робеспьера М. Политиздат (Пламенные революционеры). 1970

Генифе П.Французская революция и Террор // Французский ежегодник 2000: 200 лет Французской революции 1789-1799 гг.: Итоги юбилея. М.: Эдиториал УРСС, 2000.

Захер Я. М. Робеспьер. М. 1925

Левандовский А. Максимилиан Робеспьер М. «Молодая гвардия» (ЖЗЛ). 1959

Лукин Н. М. Максимилиан Робеспьер. В кн.: Лукин Н. М. Избр. труды. т.1 М. 1960

Манфред А. З. Три портрета эпохи Великой французской революции. М. «Мысль»1978.

Манфред А. З. Максимилиан Робеспьер. Споры о Робеспьере. Робеспьер в русской и советской историографии. В кн.: Манфред А. З. Великая французская революция. М. «Наука». 1983

Митрофанов А. А. Образ России в революционной публицистике и периодической печати Франции периода якобинской диктатуры // Россия и Франция: XVIII-ХХ века. / Отв. ред. П.П. Черкасов. Вып. 9. М.: Наука, 2009. С. 69-99.

Молчанов Н. Монтаньяры. М. «Молодая гвардия» (ЖЗЛ). 1989

Левандовский А. П. Робеспьер. Ростов-на-Дону. «Феникс» (След в истории). 1997

Проблемы якобинской диктатуры. Симпозиум в секторе истории Франции Института всеобщей истории АН СССР 20-21 мая 1970 г. // Французский ежегодник, 1970. М., 1972. С. 278-313.

Чудинов А.В. Размышления о скрытых смыслах дискуссии по проблеме якобинской диктатуры (60-е – 80-е годы ХХ в.) // Французский ежегодник 2007. М., 2007. С. 264 - 274.

(кроме вышеупомянутых газет Якобинского клуба):

Zinkeisen, «Der Jacobiner Klub» (2 т., 1853) и

Aulard, "La Société d. Jacobins " ("Recueil de documents, 4 т., 1889-92)....

Augustin Barruel, "Memoires pour servir a l"histoire du Jacobinisme" (5 т., 1797)

11. Художественная литература

Якобинец - это участник политической партии (Якобинского клуба) времен Великой французской революции.

Зарождение движения

Якобинский клуб был образован депутатами Национального собрания из бретонской фракции. Проводили они свои заседания в стенах монастыря святого Якова в Париже. Отсюда и пошло название партии якобинцев. Своих последователей они имели и в провинции, где было создано много более мелких клубов. Дата снования - июнь 1789 года. Якобинский клуб был одним из самых влиятельных в то время и оказал огромное влияние на развитие и движение французской революции.

Состав клуба

В него входили три крыла, или фракции:

1. Правое, возглавляемое Дантоном, адвокатом и будущим министром юстиции Франции.

2. Левое, лидером которого был известный врач и журналист радикальных взглядов Марат, ярый сторонник развязанного якобинцами террора.

3. Центр - во главе стоял Максимилиан Робеспьер, блестящий оратор и адвокат по профессии.

Таким образом, якобинец - это один из участников революционного движения, подавляющее большинство которых были хорошо образованными людьми.

В самом начале своего возникновения якобинцы были за введение в стране Выступая в Конвенте, они отстаивали единство государства, укрепление национальной безопасности, но при этом призывали к жесткому внутреннему террору по отношению к противникам Франции и тем, кто пытается расколоть государство изнутри.

Максимилиан Робеспьер - лидер якобинцев

Он родился в семье потомственных юристов. Рано потеряв мать и отца, бросившего семью, Робеспьер воспитывался дедом по материнской линии, пивоваром, который хотел сделать из него рабочего, будучи уверенным, что профессия адвоката достатка не принесет. Но учителя мальчика, видя его талант к учебе, обратились за помощью к влиятельным лицам города, и Робеспьер получил стипендию, которая дала ему возможность обучения в парижском лицее. После окончания учебы он возвращается в родной город и погружается в политическую жизнь. Благодаря прекрасному ораторскому искусству Робеспьер избирается в число депутатов от своего города и возвращается в Париж.

Блестящие речи молодого провинциала вскоре привлекают внимание, к словам Робеспьера начинают прислушиваться.

С начала революционных событий во Франции он принимает в них самое деятельное участие, выступает за разрешение заниматься общественной деятельностью актерам, гугенотам и евреям, за отмену рабства в колониях и за вето на смертную казнь во Франции.

Со времени создания Якобинского клуба Робеспьер становится одним из его основных лидеров. После свержения монархии и объявления Франции независимой и неделимой республикой он занимает одно из ведущих положений в Национальном Конвенте.

Политика якобинцев после прихода к власти

В Национальном Конвенте основными противниками Якобинского клуба были жирондисты. Якобинец - это член радикального политического клуба, а значит, ему не по пути с теми, кто настроен менее решительно. Жирондисты были против казни короля, боясь, что она откроет путь террору в стране. Не отличаясь ораторскими талантами и организованностью, борьбу за власть они проиграли. В 1793 году, после обвинительной речи в Конвенте Робеспьера, они были преданы суду и казнены.

После прихода к власти якобинцев диктатура их партии приобрела особенно грозный размах. Был создан Комитет общественного спасения. Возглавил его Робеспьер. Во все части страны отправлялись уполномоченные для действий на местах. Все силы якобинцы бросили на отражение интервенции и решение экономических проблем. За спекуляцию была введена принудительно изымались хлеб и зерно, были установлены твердые цены на наиболее важные продукты.

В короткие сроки благодаря решительным действиям якобинцев удалось создать боеспособную французскую армию и устранить угрозу интервенции. Экономические же реформы положения не улучшили. Среди самих якобинцев начался раскол. Буржуазия была недовольна жесткой политикой, народ требовал дальнейших реформ. Робеспьер, пытаясь удержать власть в стране с помощью террора, вскоре сам стал его жертвой. Он и его ближайшие соратники были казнены в 1794 году. После этого пала.

Заключение

Слово имеет еще одно значение. Якобинец - это вольнодумец или человек, мыслящий революционно. В XVIII-XIX веках это слово было довольно популярным. В настоящее время оно редко употребляется.